Интерью Атиса Брикманиса журналу "Патрон" от 1 апреля 2007 года.

Коротка жизнь технической новинки! Не успеешь оглянуться, как изобретают что-то посовершенней – и становится бывшая новинка сначала старьем, а потом и антиквариатом. Вроде бы не так давно вершиной технической мысли были объявлены граммофоны с трубами и детекторные приемники – и кого они теперь интересуют?! Только коллекционеров. Один из них – лиепайчанин Атис Брикманис, собиратель старинной звукотехники.

В коллекции Брикманиса есть и граммофоны, и патефоны, и механические музыкальные инструменты. Но главная его любовь – произведенные в Латвии радиоприемники.
– Сколько лет вы уже свою коллекцию собираете?
– Сознательно – с 1972 года, мне тогда в руки попал радиоприемник, произведенный в Латвии в 1949 году. Он и стал основой коллекции.
– А несознательно?
– Любой пацан что-то мастерит, и меня увлекло радиодело. Но у нас в деревне электричество появилось, когда я уже в шестом классе был. Это тормозило мои эксперименты, ведь батареи денег стоили, а откуда они у колхозников? Однако детекторный приемник собрать я мог! После школы год проработал руководителем кружка радиотехники на Станции юных техников. А там и до коллекции было недалеко.
Коллекция Атиса занимает весь первый этаж его небольшого домика. Одна комната отдана под довоенную звуковую технику, в другой выставлены послевоенные радиоприемники. Есть еще пластинки, их у Атиса, как он сам говорит, «примерно 20 метров». Но конек коллекционера – это радиоприемники, где только единичных экземпляров – около четырехсот. В общем, изумительный частный музей, в котором дважды в год – 18 марта, в день рождения Лиепаи, и 1 ноября, в день рождения Латвийского радио – Атис устраивает день открытых дверей.
– Много ли в Латвии коллекционеров радиоприемников?
– Десятка полтора. И в основном мы все делаем упор именно на латвийские радиоприемники. Некоторые коллеги добавляют в коллекцию и зарубежную аппаратуру, которая была в ходу у латвийцев.
– Как ваша коллекция на фоне других выглядит?
– Из тех, что я знаю, по латвийским приемникам моя богаче других. Мои раритеты: аппаратура, выпущенная в довоенной Лиепае.
– Информацией вы как-то друг о друге обмениваетесь?
– Конечно! Вы, журналисты, нам и помогаете! Пару лет назад узнал, что в Валмиере у меня единомышленник есть. Так он мне после вашей публикации и позвонил. А вот сборов радиоколлекционеров сейчас нет, а жаль! Но мы встречаемся иногда в Икшкиле – вот уже 30 с лишним лет по первым воскресеньям июня и сентября там происходят большие тусовки, верней барахолки, коллекционеров разного профиля – автомото собирателей, «оружейников» и других. Такие барахолки, как и подвалы-чердаки, гораздо интересней антикварных лавок, можно наткнуться на неожиданные вещи. Иногда такие жемчужины попадаются!.. Главное – опознать. А то приезжаешь домой, начинаешь рыться по справочникам и понимаешь, что упустил редчайшую вещь. И где потом этого продавца искать?

Атис слушателям рад и не прочь показать интересующимся свое собрание. И всегда у него наготове множество интересных баек из истории звукотехники и радиовещания.
– Что это за странный аппарат со стопкой пластинок наверху?
– Проигрыватель, в кафе такие ставили. Пластинка ведь играет всего 2,5 минуты, а работать бармену когда? А на такой аппарат ставили сразу по 10–12 пластинок, одна отзвучит – и падает сверху следующая, где-то на полчаса хватало. Потом в барах появились так называемые джек-боксы, они после войны особенно были распространены на Западе – монетку пятицентовую бросил, и музыка играет.
– И это что-то новенькое! – показываю на скромный ящичек.
– Наоборот, старенькое! – улыбается Атис. – Это бесподобно простейший аппарат H 1/16, один из ценнейших экземпляров коллекции. 1925 года, один из самых первых произведенных в Латвии. Детекторный приемник с одноламповым усилителем, надо было внимательно смотреть, как лампочка накаливается, чтоб ярко светила. Важно было не упустить момент, чтоб и нагрелась, и не перекалилась. А здесь настраиваешься на станции – ищешь чувствительную точку. Слушать можно было через наушники, позже – через громкоговоритель. А вот приемник аж с десятью ручками настройки, это ж на курсы надо было идти! Так что стремились создать приемник, чтоб настраиваться одной ручкой. Только в начале 30-х годов динамик переместился внутрь аппарата и приемники приняли привычный для нас вид.
Первая радиопередача в Латвии прозвучала 1 ноября 1925 года: после гимна Латвии сказал речь тогдашний министр сообщения, а потом транслировалась опера «Мадам Баттерфляй». Вся передача длилась 2 часа 55 минут. Так началась история Латвийского радио, которое сначала называлось Рижским радиофоном.
За счастье слушать передачи Радиофона нужно было платить 21 лат в год, в летние месяцы по лату, в остальные – по два. А чтобы купить приемник, надо была сперва получить на него разрешение! Тех, кто этого не делал, называли «радиозайцами». На них охотились как на безбилетников в трамвае, а отловив, наказывали по закону Керенского (в Латвии тогда еще не было своих законов в этой области – пользовались чем было) – штрафом до 6000 рублей или на принудительные работы на полгода отправляли.
И хоть бы за такие зверства качество звучания было хорошее! Так нет же, даже задачу спецам с радио поставили – «перекрыть уверенным приемом» всю территорию Латвии. В 1932 году к Рижской радиостанции добавилась Лиепайская, в 34-м – Кулдигская и Мадонская. С Мадонской возвышенности можно было транслировать на Видземе и Латгалию.

Valsts Elektrotehniska fabrika была самым крупным производителем радиоприемников в довоенной Латвии. Вырос VEF из мастерских Департамента почт и телеграфа. Довоенные вэфовские приемники выстроились в коллекции Атиса плотным строем вдоль двух стен. Есть тут и дешевые двухламповые приемники – они ловили только местные радиовещательные станции, так называемую магистральную сеть РМК (Рига – Мадона – Кулдига), поэтому абонентная плата за эти приемники была вдвое меньше, а пользовались ими в основном хуторские жители. Или вот переносной приемник-чемоданчик со встроенными аккумуляторами и анодной батареей.
Шкалы настроек в разных моделях разные – есть «географические», с картой Европы, поймаешь станцию – она огоньком на карте высвечивается; есть «самолетные» – на пропеллер самолета похожа; а у приемника «Дзиедонис» – «температурная», со шкалами-прорезями, как у градусника. VEF ежегодно выпускал новые модели – и дорогие, класса люкс, и попроще, сетевые и на батареях. В конце 30-х шиком считались приемники с дверцами, маскирующими радио под шкафчик. Приемник среднего класса стоил тогда латов 150–250, с «наворотами» – до 450. Если учесть, что рабочий тогда получал до 120 латов в месяц, то приемник в доме был символом зажиточности.
Есть у Атиса в коллекции и приемники класса люкс. Один из них, выпущенный в 1937 году, получил на Парижской радиовыставке Гран-при. Латвийский призер стоил дорого – около 600 латов, и выпущено таких приемников было немного, около сотни штук.
Рядышком с призером стоит приемник, который смело можно назвать одной из жемчужин коллекции. Это большая полированная коробка из ценных пород дерева, причем необычного для тех лет дизайна: внизу ящик для пластинок, два встроенных громкоговорителя, радиоприемник и проигрыватель. Выпущен музыкальный «комбайн» в 1938 году крохотной партией в десяток экземпляров, каждый по спецзаказу делался. Стоил, конечно, соответственно – под тысячу латов.
– Не успел я еще до конца его в товарный вид привести, реставрационных работ тут много, – говорит Атис. – Работает он сейчас только на низкой частоте, то есть пластинки проигрывать можно, а радио слушать – нет. Я практически уверен, что именно этот аппарат принадлежал Вилису Лацису. Потому что встречался с человеком, который видел, как из бывшего дома Лациса на улице Стокхолмас после денационализации все выбрасывали. И мой информатор видел, как рабочие этот приемник в антиквариат несли. Я лет пять вокруг него кругами ходил, облизывался – дорого просили! Но потом договорились – частично оплатил, частично выменял. Нет, не скажу сумму, и не просите.
А еще приемники до войны выпускали в мастерской Apsitis un Îukovskis (которые работали вместе с немецкой фирмой Telefunken), а также на фоторадиопроизводстве Абрама Лейбовича. В 1940 году обе эти фирмы национализировали и объединили, в результате получился «Радиопионер», который после войны переименовали в «Радиотехнику». Приемники производили не только в Риге, в Лиепае их выпуском занималось электротехническое предприятие Александра Томаса и Юлиуса Небеля. У Атиса как у истинного патриота родного города лиепайскими радиоприемниками занята целая полка.

В довоенной части коллекции почетное место отведено граммофонам и патефонам. Есть и механические музыкальные инструменты. Атис закрепляет в держателе диск с дырочками (перфокарта, точно!) и начинает крутить ручку. Звук раздается препротивнейший, но какую-то мелодию различить можно.
– Это что-то вроде шарманки, – рассказывает Атис, продолжая извлекать из ящика звуки, по сравнению с которыми работающая циркулярная пила покажется певчей птичкой. – Кстати, откуда слово «шарманка» пошло, знаете? В тех аппаратах мелодия писалась на валик, а самой популярной в народе была песенка о «Прекрасной Катрин». И вот шарманщик крутил ручку, а оттуда неслось: «шарман Катрин, шарман Катрин, шарман Ка…» Вот вам и название для музыкального ящика.
– А в чем разница между граммофоном и патефоном? Только в трубе?
– Да. Сначала они все назывались граммофонами. А потом французская фирма «Пате» сделала граммофон в чемоданчике и без трубы. Аппарат назвали в честь фирмы плюс phone (звук), и название прижилось для всех аппаратов такого типа. Вот двухкассетники почему «деками» называют? Потому что первые магнитофоны с двумя кассетами стала выпускать фирма Decca. Вот этот граммофон – самый старый в коллекции, 1901 года, фирма Victor, есть и граммофоны знаменитой фирмы HMV (His Master’s Voice) – «Голос его хозяина». Легенда гласит, что некий лорд записал свой голос на пластинку, а когда он умер, то собака очень любила слушать запись хозяйского голоса. Вот этот пес, на фирменном знаке. Самая правильная форма граммофонной трубы – не удлиненная, а круглая. Вот как у этих граммофонов примерно 1910–1912 гг. выпуска. Санкт-Петербургское производство. Дорого они стоили, пять коров на эти деньги можно было тогда купить. Да, в рабочем состоянии все, как иначе! – и Атис ставит на граммофон пластинку с записью Шаляпина. Ощущение от звуков знаменитого баса, доносящихся сквозь столетие, совершенно невероятное!
Есть среди проигрывателей два «монстрика» – якобы карманные экземпляры. Ну, в карман строительного комбинезона такой проигрыватель запихнуть, наверное, можно…
– Их выпускали в Советском Союзе в 50-х годах, но я держу их в довоенном зале, потому что это точная копия немецких проигрывателей середины 30-х. После войны этот завод в качестве репараций был вывезен в Союз, как и первый завод по выпуску «Москвичей» и многие другие, – поясняет Атис. – Пластинку надо было закрепить, чтоб не падала. Вот на этом ее привинчивают, а на втором есть клиновидный зажим. Их появление закономерно – вся техника в какой-то момент начинает стремиться к минимизации.
Иголочки для граммофонов и патефонов хранились в маленьких коробочках размером с половину спичечного коробка. У Атиса есть самые разные иголки: латвийских производителей и зарубежных, довоенного времени и послевоенного, с рекламой фирмы на крышечке и простые, без надписей. Иголочки были трех видов – тихие, нормальные и громкие. Тихие считались лучше других – они меньше всего портили пластинку. По-хорошему одна иголочка годилась на то, чтобы один раз прослушать пластинку с двух сторон. И все, надо ставить новую. На граммофонах и патефонах есть специальные отверстия – одно для новых иголочек, другое – для старых, отработанных. Причем новую иголку достать очень легко, а пока старую будешь выковыривать, все пальцы обдерешь.
– Психология, – усмехается коллекционер, – чтоб успели, пока старую иголку достают, подумать, какой вред нанесут пластинке.
Пластинок у Атиса великое множество. Есть даже самые первые экземпляры, где запись была только на одной стороне, а на второй размещалась реклама. А самые первые в Российской империи пластинки – у латвийцев собственная гордость! – были выпущены на звуковой фабрике «Пишущий ангел», открывшейся в Риге 2 января 1901 года. Знаменитая «Апрелевка» появилась позже, только в 1907-м. Потом в Риге открылся еще один завод по выпуску пластинок: в 1934 году Хелмар Рудзитис купил оборудование обанкротившейся немецкой студии Vox и создал компанию Bellaccord Electro, или Labaska¿a elektriska. Производство работало аж до середины 90-х годов, а г-н Рудзитис в возрасте почтенных 99 лет умер в Нью-Йорке в июле 2001 года.

В послевоенном зале тоже хранятся несметные сокровища. И чуть ли не все приемники надо упоминать с эпитетом «первый». Например, туристический приемник, который работал и от блока питания, и на батареях – до четырех часов держали! Первый с кнопками-клавишами. Первый с дистанционным пультом управления! Этот приемник выпустили в 1958 году в честь Всемирного фестиваля молодежи и студентов. На тот момент в мире не было больше приемников с таким суперпультом. Были – со скромными кнопочками «вкл.» и «выкл.», а тут – целая клавиатура, с помощью которой можно прыгать по диапазонам и гонять настройку. Все это счастье крепилось к приемнику толстенным шестиметровым шнуром.
Смотрим дальше. Вот первый в Союзе стереофонический приемник с низкочастотным стереотактом «Ригонда-стерео» (радиозавод им. Попова). То есть в стерео-варианте можно было слушать только пластинки. Мечта советского человека! Вместе с колонками – два метра в длину. Сверху был встроен проигрыватель, принимал стереопередачи на УКВ. А вот цена делала мечту почти несбыточной – 350 рэ! (инженерская ставка, если кто не помнит, была 120 рублей). Вот еще одна мечта – первый в Союзе стереофонический приемник с тумбами «Ригонда большой» (1965 г.). На этажерке дружно стоят маленькие карманные «Селги» и «Гауи», а приемники «Рига» есть у Атиса не только в простой, но и в VIP-модификации – на них деревянная, ручной работы, инкрустация силуэта Риги, такие приемники иностранцам дарили.
Ну и почетное место в коллекции занимают «Спидолы» – супердефицит, о котором мечтал чуть ли не каждый второй житель Союза. Конструкция приемника была настолько удачной, что патент на производство вращающегося барабана купили 11 стран, в том числе даже японцы! Или вот «Кристалл» 1958 года в прозрачном корпусе – специально выпустили ко Всемирной выставке в Брюсселе.
Есть в коллекции и странный механизм под названием «тефифон». Он не латвийского производства, но как аппарат интересен. Это что-то вроде механического магнитофона, его производили на Западе с 1936-го по 1970-й год. Этот – выпущен в начале 50-х немецкой фирмой Tefi. Катушки с лентой продавались отдельно, их вставляли в аппарат и проигрывали на манер пластинки. Самому запись на катушке сделать было невозможно, катушки работали только на воспроизведение. В общем, своеобразный электропроигрыватель, но пластинки не круглые, а на бесконечной ленте, помещенной в катушку.
– А это автомобильный приемник АВ-75, он устанавливался на автомобилях высших чиновников, на ЗИЛах и «Чайках». Приемник находился спереди, у шофера, а пульт управления был у пассажира, за бронестеклом, жаль, самого пульта у меня нет, – говорит Атис. – Рижская «Радиотехника» в 60-х их выпускала. Сначала была модель АВ-60, потом АВ-62, эта – одна из последних. А вот эта деревянная панелька – от приемника выпуска 1940 года, с моторной настройкой. Устанавливаешь на одну станцию, нажимаешь – и потом настраивать уже не надо, только кнопочку нажать.
– Вы сами и реставрируете аппараты…
– О, тут работы еще на две жизни! Но знаете, как говорят? Коллекционерам надо прожить три жизни. Одну, чтобы собрать, другую – чтобы систематизировать и описать, а третью, чтоб сообщить другим о своей работе. Последний пункт очень важен. Был один суперколлекционер, Илмар Уландс, сколько он всего знал! Я его умолял, чтоб он книгу написал, но Илмар все отмахивался, мол, времени нет. А теперь его уже нет…
– Вам можно сказать то же самое – столько интересного знаете об истории латвийского радиодела!
– Я сотрудничаю с двумя русскими коллегами, Николаем Барановым из Саласпилса и Дмитрием Ипполитовым из Риги. У них есть свои радиотехнические сайты, www.oldradio.lv и www.radiopagajiba.latbs.lv – я даю им свои статьи и снимки. Ну и параллельно работаю над книгой об истории радиопроизводства в Латвии. Около трети уже написал.

Текст и фото: Люба Меллер